Осторожно, много букв.
Я хочу рассказать немного о своей маме. Вот уже полгода, как ее нет. Мама моя, родилась в деревне, рано вышла замуж, рано родила первого ребенка, мою сестру. Сестра родилась обычным ребенком, но уже годам к 4-5 стала отставать в развитии. Развилась серьезная болезнь, у нее постоянно болела голова, она не могла учиться, она наносила себе увечья. Мои мама и папа прошли через сложный период, они расставались, сходились, мучались от бессилия, что ничем не могут помочь своей дочери. В 12 лет сестры не стало, это был настоящий удар. Я была тогда совсем маленькая - один год, я ее совсем не знала и не запомнила. Только видела серые, мрачные фотографии с похорон.
Я никогда лишний раз не спрашивала у мамы, что она тогда пережила. Точно ей было очень тяжело, а я не хотела бередить старые раны. Я не могу представить как она справлялась с этим, в тот период довольно рано у нее умер отец от рака, мой дедушка. Его я тоже не застала особо. Похоже тогда, она решила, что и она умрет от рака, что он у нее точно будет.
Мама всегда была достаточно замкнута, могла шутить и веселиться, но всегда оставалась для всех загадкой. Загадкой она была и для меня. Но она всегда была хорошим человеком, всегда переживала за всех где-то глубоко внутри, всегда могла помочь. Ее любили коллеги, друзья, знакомые.
Мама любила очень заниматься садом, в деревне даже растила дыни и арбузы. Они не всегда приживались, но она каждый раз пробовала. Мне кажется, это она делала для меня, я часто просила ее вырастить арбуз.
Мама никогда словами не выражала свои чувства и когда я была подростком, мне сложно было это воспринимать. Но чем старше я становилась, тем больше я видела как она любит меня. И только лет в 25 я нашла с ней общий язык. Примерно в это время мы впервые узнали, что у нее рак почки.
Рак мог отступить, если сделать операцию и удалить почку, но гарантий никто как всегда не давал. Мама долго решалась, но пошла на операцию. Ей удалили не всю почку, никто не знает как было бы правильнее. Мама много раз думала потом, что если бы ей удалили всю почку, то может потом метастаз не было. Но получилось как получилось, уже никто не узнает. Пока шла операция, я не находила себе места, мой организм сдавал и меня шатало. С утра мне нужно было ехать ей помогать реабилитироваться, но я чувствовала себя так, как-будто это мне делали операцию. Я помню, корила себя, что мне надо ей помогать, а это она меня жалеет и уговоривает немного прилечь.
Мама никогда сама никого не просила о помощи, но всегда ее очень ждала от меня. Я не всегда могла догадаться, я расстраивалась, что не помогла, не поняла, что она хотела. Наверное в тот момент, когда я узнала о ее болезни, я не смогла больше на нее злиться вообще никогда. Раньше мы часто спорили, я могла повысить голос, но после диагноза, мне хотелось ее ото всех защитить, помочь. Я могла наорать в пенсионном фонде, когда ее обидели, отстаивала ее права в больницах, когда я была с ней. Мама из-за этого расстраивалась, но я не могла теперь иначе.
Мама была очень сильная, все держала в себе. Она ездила вахтой как медсестра и на север, и на юг, поездом и самолётом. Могла сама пертаскать тяжеленные вещи, переставить мебель в квартире, взять и за 5 дней до нового года переклеить обои в комнате одна. Она не была каким-то выдающимся человеком, ни деятелем искусств, ни спасала жизни, не достигла карьерных высот. Но она была отличным человеком, отличным другом, любящей мамой.
Сейчас она похоронена рядом со своей дочерью, моей сестрой. И я очень надеюсь, что они как-то встретились, что она теперь с ней, обрела покой и больше не мучается от болезни. Я люблю тебя, мама.